Знаете в это время года всегда именно так. Снег идет снизу вверх, особенно это заметно на деревьях. Тем более на старом каштане , окнами в который и упиралась моя старая квартира на Красногорной. И ведь как упиралась, прямо выпуклыми стеклами кухни. Такие дела.   Я частенько сиживал на кухне , прямо на подоконнике - летали майские жуки, где-то в кроне прятался жил и дышал целый город, мчались в ветках куда-то трамваи, и кондуктора засыпали от теплого Солнца, еще летали птицы, плыли облака, шпили старых зданий упорно не изменяли своей первоначальной конструкции , но этот каштан как будто закрыл собой оберегая меня неискушенного от химеры жизни, которую все равно рано или поздно узнаешь, а вот влюбишься в нее или нет. Это вопрос. Но я влюбился в каштан, а он в меня, и безвозмездно выдавал свои бесплатные билеты в свой зеленый театр. Часто приходили друзья, мы кипятили закопченный чайник до крика в его раскаленных легких , разливали вино и читали вслух отрывки, как будто случайные страницы случайных книг могли нам действительно рассказать о нашей судьбе. Каштан это тоже слышал - наверное, он улыбался, и со временем пустил корни - земляная площадка в сорок моих шагов туда и обратно, покрылась молодой порослью. Видимо, каштану тоже нужны были свои собеседники.
  В тот год, и вообще в то время года, когда снег шел снизу вверх, у нас в каштанах поселился один странный человек. Он часто грел своим телом корни деревьев внизу, и казалось, на его голове тоже скоро вырастут ветви. Такой это был человек. Осенью он запасался каштанами и жарил их зимой на костре прямо в саду. И часто я наблюдал, как он сидит на земле или танцует и что-то поет. Кажется все крысы во дворе , только и делали что пытались с ним подружиться. И ведь никто не гнал его, все жители признали его частью нашего каштанового оазиса.
  Как-то однажды пошел синий дождь, и человека нигде не было видно. Я спустился, чтобы предложить ему кружку горячего чая, но в саду обнаружил пианино, ну, знаете, такие частые постояльцы кабинетов, в которых прилежно учатся музыке маленькие девочки и мальчики. Странно, но мне показалось, как будто играет музыка, и правда кто-то дергал за струны внутри и клавиши двигались сами собой. Я осторожно открыл мокрую полированную крышку черного пианино и там внутри лежал человек. Вот тот человек. Лежал он более чем мирно и не двигался. Совсем не двигался. Я подергал его за руку и за ногу, но он не подал признаков жизни. А музыка продолжала играть, и клавиши двигались в причудливом ритме на пять четвертей. На следующий день после дождя пианино проросло. Прямо вросло в землю,  пустило корни,  и со временем покрылось мхом, и так оставалось  стоять,  пока я не  уехал в другой город  учится.
  Через несколько лет,  тот старый дом по новому плану должны были сносить, каштаны тоже шли под срез, а я стал к тому времени деловым и серьезным человеком и давно жил на другом конце города. По иронии судьбы именно я подписал приказ о строительстве нового дома в том самом районе, где проходила моя беззаботная юность, но обнаружилось это только потом, когда среди однотипных многоэтажных застроек, куда меня занесло как-то с проверочной комиссией, стоя на самом верхнем этаже, я увидел Его. И как будто  впервые за долгие годы услышал снег, который шел снизу вверх,  хотя был октябрь и внизу шумели как роботы бетономешалки.

Только сейчас это был не снег, а черные хлопья пепла. Они летели снизу вверх как и много лет назад, почти как снежинки только черного цвета. Дерево умирало. Просто и незаметно, как и все в этом слишком быстро меняющемся мире.

Он стоял на крыше, не обращая внимания на несущийся в небо пепел, с огромными крыльями за спиной. Он смотрел на умирающий каштан, не в силах изменить что-либо. Губы беззвучно шевелились, творя то ли мольбу, а то проклятье. И мне дико захотелось отменить мной же подписанный приказ, разогнать всех отсюда, подойти, как много лет назад, к вросшему в корни каштана пианино, закрыть глаза и услышать музыку.

Но приказы просто так не отменяются – это понимал как я, так и  Он. Какое-то время Он ещё стоял на крыше, потом раскрыл свои крылья и улетел. А я остался. Рабочие заканчивали расчистку площадки под строительство, стволы деревьев были погружена на грузовики, а я смотрел на них и думал, что когда-нибудь я вернусь сюда и посажу рядом с только что сданным домом молодой каштан. И может быть снежинки когда-нибудь опять будут лететь вверх.