Я люблю выкурить трубочку - другую хорошего табачку. Делаю это не часто, но с удовольствием. А почему бы не покурить, когда можно тут же завалиться на диван, включить подходящую музычку и попытаться подманить мою отравленную Музу? Нечего ей валяться без дела! Начинаю неспеша заполнять листы писчей бумаги, вслушиваясь в ее прерывистое дыхание, хрипы и нехороший мокрый кашель...

Бедная моя Муза... В её тесной конурке холодно. Полуподвальные окна почти ослепли под отяжелевшей паутиной. От сырости на древних обоях всюду зелёные пятна плесени. Над чугунной печкой сохнет её туника, пожелтевшая от времени, вся в заплатах.

За грязной занавеской, на куче старого тряпья, укрытая каким-то тулупом лежит Сама. Кровать мучительно скрипит. Тусклая лампа на гвозде, распространяя невыдуваемый запах керосина, освещает бледный лоб богини с прилипшим локоном. Впавшие щеки, сухие карминно-красные губы.

Не знающие покоя глаза вдруг застывают на фотографии в старой рамке. Это Она - молодая, счастливая, осеняющая благодатным поцелуем кучерявого поэта.

Легкая улыбка освещает ее лицо. Треснувшие губы чуть разлепляются, показывая крепкие еще зубы. Кончик языка блестящей рыбкой выныривает меж ними, облизывает и пропадает.

Трогая лоб, Она тяжело садится и прокашливается. Суёт ноги в войлочные ботинки и встав, крестом на груди затягивает пуховый серый платок, до слёз похожий на оконную паутину. Поверх его надевает вязаную кофту, затем тулуп, под которым пыталась заснуть, тревожимая моими заклинаниями. Равнодушно сняв со стены полуосыпавшийся лавровый венок, чихнув подряд несколько раз, она звучно сморкается на пол и и долго пьет прямо из чайника.

Позолота на лире когда-то была. Я помню. Но, видимо, пропала вместе со второй струной. Тронув оставшиеся, Муза попробовала что-то напеть, но из простуженного горла донёсся лишь клёкот. Вновь закашляв, она надела шарф и шапку. Достала из кармана ключ, обвела комнату больным взглядом воспаленных глаз, вышла и неслышно матерясь, полетела ко мне, только что забившего в трубку отличного рапе и чинящему уже карандаш..