Удивительно устроен этот мир. Не стану утверждать, что мне всё нравится, или что я со всем согласен. Это бессмысленно. Но я как-то спокойнее себя чувствую, понимая насколько богата жизнь. Меня нынче в общем устраивает, что в жизни есть место для всего - и для отшлифованных прибоем бутылочных стёклышек, через которые можно смотреть на солнце, и для профессии мозольного оператора, и для невинного желания воскресить Висконти, чтобы нагадить ему в руки за его "Гибель богов"...

Этот замечательный мир, будто огромная эмалированная кастрюля, переполнен полезными и нужными вещами.

Но меня, отчего-то, всегда больше тянуло к тому, что вываливается за край понятного, резонного и объяснимого. Как разварившаяся каша.

Я просто раздавлен от восторга и очарован тем количеством парадоксов и странностей, что растворены в окружающей меня действительности!

Живешь себе спокойненько да незаметненько, неспеша готовишься к порабощению вселенной, как вдруг будто дверца потаённая в твоей жизни отворяется, и вываливается к тебе под красны очи Нечто. Причём, настолько странное да необъяснимое, что и не знаешь как это всё упаковать, на какую полочку пристроить и какой ярлычёк к этому прилепить.

А что далеко ходить? Возьмём для примера недавнее событие. Пару недель назад я познакомился с очаровательной уездной Музой. Являясь, по существу, человеком безнравственным, я довольно скоро напросился к ней на ужин.

Прикинув степень возможного вдохновения, я тщательно побрился, надел свежую сорочку и купил 2(две) бутылки сухого вина.

Общественное питание, надо признаться, не входило в список ее достоинств. Что, впрочем, не помешало мне разглядеть тонкие щиколотки, очаровательно мягкую улыбку и пару великолепно развитых... Впрочем, я не об этом.

Выпив пару бокалов вина, я вышел на балкон покурить. Прямо передо мной стоял трёхэтажный двухподъездный дом немецкой еще постройки, выполненный в ложноклассическом стиле. Справа и слева кулисами его обрамляли распустившиеся вишни. Мягкий ветерок лениво пересыпал уютный дворик их опавшими лепестками.

Дверь одного из подъездов медленно приоткрылась, и на крылечко вышли двое пацанов. Они неспеша пошли по каким-то своим пацанским делам, проходя мимо меня, завороженного открывшейся мне картиной. У одного из них был свисток, в который он периодически свистел на всём протяжении сцены. Посвистит-посвистит, вынет свисток изо рта, перекинется с другом парой фраз и опять сует его в рот.

А вот второй мальчик был поинтересней... У него не было ни свистка ни барабана. Он нес за шею...половину скелета. Верхнюю часть. Головогрудь, так сказать. Мир в ту же секунду остановился, время растянулось невероятно, и около часа пацаны проплывали мимо меня, несущие с собой странные атрибуты какой-то нездешней реальности.

И в самом конце этого невероятно растянувшегося часа я понял, что это мой собственный скелет. Мне захотелось закричать им в след – как же? куда же? схватить их за руку, но они бесследно растворились в майском мареве.

Я ещё долго стоял в растерянности на балконе пока тлеющая сигарета не обожгла мне пальцы. Резкая боль вернула ощущение жизни и коротко ругнувшись я ушел с балкона.

Я ушел, а они остались, эти странные пацаны, идущие по своим пацанским делам с половиной скелета. Они там, в этой одной секунде майского вечера, растянувшегося на часы. Или на целую жизнь. Может быть мою, которую я бы мог прожить, но не прожил.